Про кино: "Нибелунги" Фрица Ланга.

[abax]

Да не попустит бог,
Чтоб нашего вассала мы отдали в залог.
Мы тысячею братьев пожертвуем скорей,
Чем предадим хоть одного из верных нам людей...

Во-первых, рекомендую: это прекрасный фильм, который смотрится без всяких скидок на возраст (1924 год!), с восхищением перед мастерством режиссера, сделавшего пленяющее и патетическое зрелище скудными средствами черно-белого немого кино.

Во-вторых, у Ланга замечательные, рельефно выписанные характеры; кажется, однако, что нарисовались они при этом не совсем так, как хотел автор. По идее (хотя как знать, что он в действительности имел в виду?) это должен быть рассказ о сильных, верных и мужественных - получилась история людей слабохарактерных, безвольных и безответственных. Возможно, в этом виноват источник - "Песнь о Нибелунгах", фабулы которой Ланг, в основном, придерживается.

С Зигфридом все ясно заранее: во всех известных мне изводах связанного с ним сюжета единственное, что удивляет в этом персонаже - как он мог восприниматься идеальным героем. Ланговский Зигфрид - пустоголовый мальчишка, бездумная и беззаботная игрушка своих желаний и марионетка в руках "друзей", творящий пакости не по злобе, но по слабохарактерности; причем парень понимает, что делает вещи нехорошие, - но не умеет и не пытается обойтись как-то иначе. Неудивительно, что повзрослеть ему не приведется.

Гунтер с братьями - прелестны; они словно вышли из анекдота "А нас за что?". Доблестные рыцари так искренне поражены - почему, ну почему сестра так страшно нас преследует, мы же дети одной матери... ну да, ну Зигфрид, но он помер, похоронен и сгнил в земле, чего она, в самом деле? ах, Хагена выдать? - это будет несправедливо, он выполнял свой долг и королевское приказание, да и как мы без него? не смеем мы выдать Хагена, как можно требовать от нас этого? Зато они страдают, ужасно страдают - им так жалко Зигфрида, так жалко Кримхильду, а потом так жалко самих себя, погибающих в чужом краю, и совершенно непонятно, почему и за какую вину... Еще они очень горды своей главной добродетелью - верностью своим. Зигфриду, брату по торжественной клятве, эта верность, правда, нимало не помогла - зато ее живым свидетельством, хранителем и воплощением выступает Хаген фон Тронье.

Суровый, но симпатичный бородатый дедушка, всегда при оружии, в неизменной кольчуге и большущем крылатом шлеме - он, вероятно, центральный герой саги. Кажется, он некоторым образом играет роль нравственного камертона - его устами изрекается суд Зигфриду, Кримхильде, и, пожалуй, с этими речениями можно согласиться. Он даже прорицает будущее... Поначалу представляется - перед нами образцовый, в определенном смысле, вассал - мерзавец, но до потрохов преданный бургундскому королевскому дому, все мысли которого только о том, как лучше решить его очередные проблемы. Правда, настораживает некоторая размашистость этих решений; если присмотреться, оказывается, кроме того, что (очень немаленькие) издержки их проведения в жизнь (до определенного момента) валятся на кого угодно, кроме фон Тронье - зато он всегда наготове с рецептом, как выбраться из передряги, в которую сюзерена вовлек его прошлый совет.

Лестная Хагену картинка рассыпается после жестокого и бессмысленного убийства сына Атиллы - как бы поспешной мести за челядь гостей, перерезанную гуннами. Фактически верный вассал организует смертный приговор своим сюзеренам - теперь Атилла, по логике вещей, не отпустит живым никого из бургундцев (что, как нам известно, изначально отнюдь не входило в его намерения, но и рыцари Гунтера, не зная их в точности, не имеют причин ожидать всеобщего убийства - ведь Кримхильда требует одной только головы Хагена... а челядь, по средневековым меркам, не значит почти ничего). Зато Гунтеру с братьями уже нет никакого смысла отдавать фон Тронье - один черт помирать, так уж лучше с музыкой, не поступившись немецкой гордостью и пресловутой верностью своим. (Навряд ли они так прямо выдали бы его в любом случае - но Хаген, очевидно, не может положиться на их принципиальность: он хорошо знает, как ее можно обойти и перевернуть).

Перед самым финишем доблестный старик, наконец, предлагает пожертвовать его седой головой ради жизни королей Бургундии... Не поздно ли? где ж ты, дорогой, был раньше? и почему тебе непременно понадобилось разрешение? помнится, сокровища Кримхильды ты украл без всяких консультаций? Разумеется, бургундцы не могут теперь отправить псу под хвост принесенные жертвы, пролитую кровь и показаться собачьим дерьмом в собственных глазах - и благородно отказываются...

И, наконец, туше - в финале Хаген, которому уже нечего терять, провоцирует Кримхильду убить Гунтера для одного лишь собственного удовольствия: ради морального торжества и насмешки над этой кровожадной фурией...

Посмотрим теперь на прекрасных дам. Их двое - Блондинка и Брюнетка; характеры соответствуют.

Брунгильде, в принципе, можно посочувствовать: она оказывается жертвой Зигфрида и Гунтера и мстит им заслуженно и соразмерно. К сожалению, главный мотив всех ее действий - гордость (до чванства), которую героиня всячески пестует, холит и лелеет.

Намного интереснее Кримхильда. Глупенькую девчонку горе превращает в грозного и величественного карающего ангела. Правда, если присмотреться, обнаруживается, что размах ангельских крыльев небольшой и полет невысокий (но смотрится все равно потрясающе). Кримхильде невыносимо сознание, что она сама, своими собственными дурацкими речами приговорила Зигфрида - и она вытесняет его наспех придуманной всепоглощающей целью: наказать убийцу-Хагена. (О мести братьям, - хотя очевидно, что заказчиком был Гунтер, фактически, он это и сам признает - вдова нисколько не помышляет: во всем, во всем виноват владетель Тронье, если полить землю его проклятой кровью, мировая справедливость будет восстановлена).

Дальше - смешно и страшно наблюдать за падением и гибелью души. В ангельском обличьи Кримхильда остается глупой блондинкой - в частности, до нее никак не доходит, что вместе с Хагеном она неизбежно убьет своих братьев; но постепенно, по мере утраты человеческого, это перестает интересовать. Люди (включая собственного ребенка) превращаются в фишки в игре ради достижения единственной цели; "интриги" предельно наивны - но работают. Позы красивы, мизансцены безупречны, а совесть, если таковая была, элегантно удушена в углу: ах, я умерла вместе с Зигфридом, какой спрос с мертвого?

Странно, но в этой, посвященной народу Германии ленте, все без исключения немцы оказываются с некоторой гнильцой - включая питомцев еще одного гнезда идеальных рыцарей, вассалов гуннов фон Бекларнов, с их светлой мыслью участвовать в событиях, не вникая и не вмешиваясь в дрязги... И совершенно неожиданно - среди всех этих типчиков обнаруживается один по-настоящему привлекательный человек: антагонист, дикарь, вождь подлого и низкого племени, карикатурно утрированный варвар, палач доблестных бургундских воинов, король Атилла.

Кажется, Атилла неискусный правитель - но он прекрасен в каждом своем поступке. Он так трогательно преклоняется перед красотой Кримхильды, так нерешительно и бережно ее любит, так по-детски непосредственно радуется рождению сына и предается беспросветному отчаянию после его смерти. Он добродушен, - получив радостное известие, ломает ятаган, которым собирался зарубить поносившего властелина певца, и милосерден - готов, несмотря ни на что, отпустить бургундцев восвояси, если они накажут непосредственного виновника. Он свято соблюдает законы гостеприимства, категорически отказывая любимой женщине, требующей от него убийства гостя. (Разительный контраст с Гунтером, позорно спасовавшим перед истерикой Брунгильды.) Он храбр, благороден и великодушен - готов сам вызвать фон Тронье на поединок, чтобы отомстить за ее горе; садится за стол с гостями, явившимися на пир в полной броне. Наконец, он, единственный из всех героев фильма - оказывается способен к осознанию ответственности, раскаянию и смирению. Это ясно читается в его горестных словах Кримхильде "Мы никогда не были едины в любви, зато теперь мы едины в ненависти", и в завершающем фильм распоряжении - "Отвезите Кримхильду домой к Зигфриду, её мёртвому мужу. Она принадлежала только ему и никому другому!"

Совершенно особый художественный эффект производит резкий контраст действий персонажа с видеорядом - Атилла преизбыточно вульгарен, дик, безобразен и исступлен. Изображение гуннов Лангом - еще одна интересная тема, которую я, пожалуй, не стану сейчас развивать.

В общем, дорогие друзья, смотрите, наслаждайтесь, и гадайте - что это было, Бэрримор? где намерения творца - где его нечаянные находки?

Фильм лежит на ру-трекере.